В последнее время все больше говорится о необходимости выработки для России стратегии участия в глобальных цепочках создания добавленной стоимости. Какова формула успешного участия в ГЦС? Несмотря на всю противоречивость тенденций глобализации и регионализации, особенно в посткризисном экономическом и новом геополитическом контексте, неоспоримым фактором развития современной мировой экономики является растущая взаимозависимость национальных экономик. Важными связующими звеньями для экономик разных государств оказываются глобальные цепочки создания добавленной стоимости (ГЦС), в которых принимают участие как развитые, так и развивающиеся страны вне зависимости от уровня своего технологического развития и доходов на душу населения. Во главе ГЦС зачастую стоят гиганты-ТНК, для которых рынком является весь мир: они пользуются эффектом экономии от масштабов производства, что дает им преимущество перед местным производителем. Однако в ГЦС также участвуют и менее крупные национальные компании, включая малые и средние предприятия (МСП). Помимо прямых экономических выгод для этих компаний, участие в ГЦС способно оказывать существенное влияние на экономический рост, развитие, создание рабочих мест и распределение добавленной стоимости между участниками ГЦС. В Санкт-Петербургской декларации лидеров «Группы двадцати», принятой в сентябре 2013 г., отмечается, что они осознают «важность более полного понимания специфики, связанной с динамичным развитием глобальных цепочек создания стоимости (GVCs)». По мнению «двадцатки», «выявление возможностей и вызовов, связанных с участием в GVCs, обеспечение доступа к статистике внешней торговли в терминах добавленной стоимости могут помочь странам принять необходимые решения о мерах, способствующих получению выгод от участия в GVCs». Это обусловливает необходимость выработки Россией стратегии участия в ГЦС. Мировые тенденции развития ГЦС За период с 1995 по 2009 гг. уровень вовлеченности стран в ГЦС возрос в среднем на 5-10% (Рис. 1). Примерно 40% экспорта стран-членов ОЭСР занимает зарубежная добавленная стоимость. В наибольшей степени с 1995 г. увеличилось участие в ГЦС Южной Кореи, Индии и Китая (рост индекса участия в ГЦС составил от 10 до 20%). В рамках производственных ГЦС по объему создаваемой добавленной стоимости со значительным отрывом лидирует Китай (1827 млрд долл. США), вслед за которым идут Бразилия (400-450 млрд долл. США), Индия (350-400 млрд долл. США), Мексика (250-300 млрд долл. США), а седьмую позицию заняла Россия с объемом добавленной стоимости в 150 млрд долл. США (Рис. 2). Причем за прошедшие десятилетия объем добавленной стоимости в данных ГЦС у рассматриваемых стран более чем удвоился. В чем риски и выгоды участия в ГЦС? Большинство исследователей феномена ГЦС и современной мировой экономики ставят вопрос так: что могут дать ГЦС развивающимся экономикам и стоит ли им в них участвовать? Как правило, приверженцы подхода ГЦС говорят, что такие цепочки дают компаниям развивающихся стран шанс встроиться в глобальную систему, начать что-то в ней делать и получать прибыль, и это лучше, чем оставаться не у дел и не иметь дохода вовсе. Во многом это справедливо, поскольку через систему ГЦС проходят мощнейшие потоки финансовых средств во всем мире, а во главе их стоят крупнейшие корпорации–координаторы. Выстроить в одиночку глобальную цепочку стоимости, способную конкурировать с ними, – задача труднодостижимая, если речь не идет о выходе на глобальный рынок с абсолютно новым продуктом, которому нет аналогов, что также является хорошей стратегией участия в мировой экономике. Однако не все так просто. Многое зависит от способности компаний занимать в ГЦС наилучшие позиции, поскольку разные виды деятельности в одной цепочке приносят различный доход, и так называемая экономическая рента со временем меняет свою пропорцию в отношении разных звеньев ГЦС. Опыт показывает, что она выше там, где меньше конкуренция, где у компании больше рыночной власти и рынок более защищен – это наукоемкие сегменты с более высоким вкладом творческого интеллектуального труда: дизайн, НИОКР, маркетинг и сфера услуг в целом. Есть ли формула успеха участия в ГЦС? В идеальном варианте компаниям развивающихся стран предлагается следующий рецепт: переступив через барьер для входа в ГЦС, связанный с техническими, логистическими и другими ее особенностями, начать выполнять определенную функцию. Далее, путем так называемого апгрейдинга (upgrading), с одной стороны, совершенствоваться в уже занимаемом сегменте, а с другой – накапливать потенциал для освоения новых функций, смещения в более прибыльные сегменты ГЦС или переходить в более прибыльные ГЦС. На деле все обстоит немного иначе. Хотя бы потому, что наиболее вкусные куски пирога ГЦС надежно охраняются его хозяевами и пробиться к ним отнюдь не просто, а конкуренция в доступных для входа звеньях с течением времени постоянно нарастает и доходы их участников снижаются. Мало исследован и вопрос взаимосвязи ГЦС с процессом инноваций в кластерах внутри национальных инновационных систем, хотя очевидно, что пресловутый апгрейдинг, о котором так много говорят приверженцы школы ГЦС, есть не что иное, как одна из разновидностей инноваций. Однако увязать две эти научные точки зрения еще никому не удалось. Более того, сами эффекты от вхождения прежде закрытых экономик в систему ГЦС до сих пор изучены весьма мало, ведь основным методом исследования ГЦС является метод ситуационного анализа, а он по своей сути не может быть объективен, так как не отражает последствий для всей экономики. Имеющиеся результаты количественного анализа статистики экспорта, добавленной стоимости и занятости по ряду развивающихся стран не выявили положительной взаимосвязи между вхождением в ГЦС и улучшением динамики экономики и социальной сферы в этих странах. Более того, в подавляющем большинстве случаев произошло явное ухудшение показателей участия в международной торговле, которое исследователи связывают с бумом занятости на фоне резкого падения закупочных цен в развитых экономиках. В результате во многих развивающихся странах величина добавленной стоимости на одного занятого не только не возросла, но даже упала, что свидетельствует об ухудшении их позиций в мировой экономике. Так, например, средний рост объемов экспорта Мексики и Бразилии с 1980 по 2009 гг. составил 7,8% и 6,3% соответственно, то есть в абсолютном выражении это увеличение экспортных объемов в 9 раз для Мексики и в 6 раз для Бразилии за указанный период. Однако доля добавленной стоимости на одного занятого в этих странах за 29 лет осталась прежней. К вопросу о стратегии России в ГЦС При всей распространенности феномена ГЦС в мировой экономике, комплексное понимание основ стратегии участия стран в ГЦС пока отсутствует, а универсальных рецептов быть не может, поскольку даже в условиях глобализации сохраняется страновая специфика развития национальных экономик. Однако можно говорить о некоторых универсальных инструментах, которые могут помогать государствам, в том числе России, эффективно встраиваться в ГЦС. Так, наиболее популярным инструментом решения задач в сфере ГЦС во всем мире стала кластерная политика. Мировой опыт при всех отмеченных оговорках свидетельствует в пользу ее эффективности: кластеры стимулируют инновации, являются точкой сосредоточения сил для продвижения в ГЦС. Большую роль должны сыграть процессы трансфера знаний и технологий, однако эти процессы должны быть управляемыми, чтобы они не обернулись «утечкой мозгов». Приоритетное внимание при выработке стратегии участия в ГЦС должно отдаваться тем отраслям, в которых у страны есть существенный потенциал и конкурентные преимущества и за которыми будущее. Поэтому отдельные отрасли, например, ИКТ, биотехнологии и альтернативная энергетика, заслуживают самого активного привлечения прямых иностранных инвестиций. России нужны ноу-хау, нужен опыт, нужны кадры и компетенции – без этого реализовать модернизационный сценарий развития экономики не удастся. Много в последнее время говорится и о необходимости разумной политики импортозамещения. Это также не лишено смысла, если вспомнить о том, что отказ от попыток реанимировать стареющие или взрастить молодые отрасли грозит постепенным поглощением мировыми гигантами этих отраслей, постепенным снижением их доходности в силу откачки средств в наукоемкие звенья за границей. Еще хуже, когда такие отрасли являются стратегическими. Наверное, самой избитой темой дискуссий о российской экономической политике является диверсификация. Руководствуясь знаниями, полученными через исследование феномена ГЦС и инновационных систем, можно утверждать, что пассивная политика государства в отношении участия в ГЦС, не предполагающая никаких оригинальных, смелых (а порою и дерзких) шагов по формированию под себя ландшафта мировой экономики, будет однозначно способствовать лишь деградации, прогрессированию «голландской болезни» российской экономики. Причем, похоже, что эта болезнь уже рискует перейти в хроническую стадию. И подобные процессы происходят во многих развивающихся странах мира, это реальный опыт повседневности. Евгений Моисеичев – аналитик Информационно-координационного центра по взаимодействию с ОЭСР, Институт статистических исследований и экономики знаний, Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики Татьяна Мешкова – кандидат политических наук, директор Информационно-координационного центра по взаимодействию с ОЭСР, Институт статистических исследований и экономики знаний, Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики Хотите получить новый выпуск «Мостов» без промедления? Для бесплатной подписки на электронную рассылку «Мостов» заполните эту форму .
Written by Евгений Моисеичев , Татьяна Мешкова